Бывший узник концлагерей Алла Шевченко: «Я маленькая подходила к колючей проволоке и кричала немецким детям «Гитлер капут!», они в ответ кричали мне «Сталин капут» и корчили рожицы»
Историческая справка.
В марте 1945 года на территории Бухенвальда (самого крупного концентрационного лагеря) вспыхивает вооружённое восстание, организованное интернациональными силами самих заключённых. Когда в концлагерь Бухенвальд вошли американские войска, восставшие уже осуществляли контроль над лагерем смерти. В значительной степени благодаря этому, нацисты (охрана СС) не успели замести следы своих страшных преступлений и показания узников дошли до международного Нюрнбергского трибунала. 11 апреля — день вхождения американских войск на территорию Бухенвальда — и был принят ООН как дата, когда планета отмечает "Международный день освобождения узников фашистских концлагерей". Всего на территориях, подконтрольных гитлеровцам, содержалось в концлагерях, лагерях смерти, тюрьмах 18 000 000 человек. Из них более 11 миллионов были уничтожены. Среди погибших — 5 млн граждан бывшего СССР.
Аллу Васильевну Шевченко в нашем городе многие знают как великолепного врача-педиатра, который отдал орджоникидзевской медицине десятки лет своей жизни. И, глядя на эту энергичную женщину, трудно поверить, что именно она сегодня возглавляет городскую организацию малолетних узников нацизма. Но мало кто знает, что для нее слово "концлагерь" - не просто термин из истории. Это то, через что она прошла маленькой девочкой. Ребенком, который выжил там, где выжить было практически невозможно, который своими глазами видел смерть и события, которые стали символом жестокости 20-го века.
Алла Васильевна родилась в Днепропетровске. Она росла в образованной семье, отец был инженером, а мама врачом-педиатром. Семья жила в большой квартире в так называемом "Доме специалистов". Но испытания для нее начались еще до начала войны – в конце 30-х годов отца репрессировали. Крупный инженер завода стал жертвой доноса и в родной Днепропетровск вернулся уже после войны, сломленным и озлобленным. Хотя свой взнос в победу над фашизмом он тоже сделал, в ссылке работал на заводе, который выпускал авиационные двигатели для советских самолетов. На руках у матери остались двое дочерей – Алла и ее сестра Валентина.
Начало войны для них стало полной неожиданностью. Алла Васильевна помнит воздушные тревоги, авианалеты, как они прятались в подвале. Потом в их дом попал снаряд и от их жилья уцелела только одна комната в которой им пришлось жить. Никто так и не понял, как и откуда пришли немцы. Как и тысячи других мирных жителей они просто не успели эвакуироваться. Эвакуировалась партийная верхушка, а тысяч простых горожан даже не знали где находятся немецкие войска и когда они ворвутся в город. Однажды ее мама спаслась буквально чудом, когда вовремя прервала разговор с соседями и побежала к детям, а буквально через минуту в место, где она стояла ударила авиабомба. Собеседников мамы разорвало в клочья, а она уцелела.
Маленькая Алла помнила и виселицы на которых раскачивались тела с табличками на которых были написаны надписи "Партизан" и т.д.
А потом наступил 1943-й год… Советская армия подступала к Днепропетровску, шел штурм так называемого "Восточного вала". Но именно в эти дни вместо долгожданного освобождения началась их новая дорога, дорога в настоящий ад…
"Когда немцы отступали они ходили по домам, подвалам, квартирам, с автоматами, выгоняли нас, садили на автомашины и везли к товарным вагонам. Мы с мамой и сестрой попали в такой вагон. Мне тогда было 5 лет", – рассказывает Алла Васильевна.
Они ехали в неизвестность, в битком набитых товарных вагонах. Питались только едой, которую успели взять с собой. Иногда на станциях маме разрешали выйти взять воду. Охранники прекрасно понимали, что женщина не бросит в вагоне двух малолетних детей и никуда не сбежит. Сколько дней они провели в пути она уже не помнит.
Конечной точкой их маршрута стал концентрационный лагерь "Нойенгамме" возле Франкфурта на Майне. И первое что увидела маленькая девочка была бесконечная колючая проволока, тянущаяся на километры вокруг лагеря, вышки с часовыми…
В память Аллы Васильевны навсегда врезалась гора гниющей брюквы посередине лагеря. Это была единственная еда, которую разрешалось брать. Из нее варили какую-то баланду от которой потом пухли животы и которую есть было совершенно невозможно. А еще раз в неделю на их троих выделяли пол булки хлеба и пол пачки маргарина… Хлеб был такой черный, с окалиной и его нужно было растянуть на неделю. На такой "диете" и взрослому человеку выжить сложно, что говорить о маленьких детях.
Им удалось выжить только потому, что матери в лагере поручили работать врачом для советских военнопленных. Зачастую не имея никаких медикаментов и даже бинтов, она как могла лечила изможденных людей, которые получали травмы, которых разрывали собаки, которые медленно и неотвратимо умирали. Здоровых заставляли работать, изможденных и больных попросту бросали умирать. Их каждый день строили в колоны и отправляли на заводы. Но на заводах пленные общались с гражданскими, очевидно те делились с ними едой и порой матери как врачу они приносили консервы и другую еду.
"Только за счет этого мы и остались живы, потому что иначе я бы сейчас с вами не разговаривала", – признается Алла Васильевна.
В лагере были только бараки, не было ни столовой, ни каких-либо других построек.
Алла Васильевна вспоминает огромный окоп на территории лагеря, где они прятались во время авианалетов. "Однажды был налет, мама схватила нас под руки, и мы спрятались в этой яме. Она нас обняла с двух сторон и помню такой дикий-воющий звук летящей бомбы. И он был такой страшный, что я подумала, что "Это все". А потом наступила такая гнетущая тишина. И когда мы вылезли из этой ямы, то увидели, что буквально в нескольких метрах, край огромной воронки от разорвавшейся бомбы".
Возможно детская психика оказалась более устойчивой в этой экстремальной ситуации.
Как вспоминает Алла Васильевна: "В лагере были еще дети, мы общались. Я же не знала, что есть другая жизнь. Я думала, что так и должно быть, что мы всегда голодные, что мы всегда есть хотели. Помню, что там была колючая проволока к которой подходили немецкие дети из ближайшего города. Я уже научилась по-немецки говорить, и я кричала им "Гитлер Капут!". А они в ответ кричали мне "Сталин Капут!". Они корчили нам рожицы, кричали нам какие-то нецензурные слова. А я потом приходила в барак к маме и спрашивала ее что означает то или иное слово. Мама немецкий понимала хорошо и была в шоке, ведь у нас была интеллигентная семья и мы нецензурщины не знали".
Немецкие дети смотрели на них с тем интересом, каким смотрят дети на животных в зоопарке. Понимали ли они, что они медленно и неотвратимо умирали за длинными рядами колючей проволоки. Понимали ли они о том, какие ужасы творились совсем рядом с их домами.
Лагерь освободили американские солдаты в мае 1945-го года.
"Где-то дня за 2 из лагеря убежала вся охрана. Мы встали утром, а никого нет. Ворота открыты, иди куда хочешь. Все заключенные бросились к магазинам, искать какую-то еду. Мама быстро принесла мешок муки и мешок сахара. Два дня мы питались только этими продуктами, делали какие то "конфеты" из муки и сахара. А потом появились американцы на танках. Тогда нас из бараков уже переселили в казармы, обеспечили питанием. Пока шла проверка документов, сортировка, мы пробыли в этом лагере еще почти год. И только потом нас репатриировали в Советский Союз", – вспоминает наша собеседница.
Но Родина-мать встречала их далеко не с распростертыми объятиями. На миллионах людей тогда висел штамп "был в оккупации" или "был в лагере военнопленных". Матери чуть ли не ежедневно приходилось писать объяснительные, доказывая, что они никого не предавали и не сотрудничали с нацистами и что она не "враг народа". По логике чиновников, она должна была чуть ли не убить детей и самой удавиться, чтобы не отправляться в плен.
"Я помню, что тогда у мамы спрашивала почему она так хотела вернуться в Союз, а она мне говорит: "Ты что, дочка, это же наша Родина, мы же патриоты!". Многих из тех, кто вернулся практически сразу отправляли в лагеря, только теперь уже советские. Например, в "Нойенгамме" с мамой работал один врач мужчина, так его сослали практически сразу после приезда. Тогда после войны очень популярны были анкеты. Куда бы ты ни шел, не поступал и не обращался надо было заполнять анкеты. Там надо было указывать все данные о себе, в том числе был ли ты в плену или за границей. И мама нас строго-настрого предупредила никогда не указывать и никому не рассказывать, что мы были на территории Германии. И этот страх кому-либо что-то рассказать я пронесла через всю жизнь", – с горечью рассказывает Алла Васильевна.
Бывшим узникам фашизма после войны было действительно несладко. Клеймо узника лишало их возможности быть принятым в пионеры, комсомол, поступить в институт, не давало устроиться на многие виды работ. С 1969-го года Алла Васильевна вместе с мужем переехала в Орджоникидзе. До этого она успела закончить медицинский институт и получить благородную профессию врача.
"Врачом-педиатром я решила стать, беря пример с мамы. Я не жалею о том, что выбрала этот путь и очень любила свою работу", – признается женщина.
Приехав в Орджоникидзе, она тоже никому не рассказывала о детстве и о времени проведенном в концлагере.
"Я привыкла об этом молчать, и никто, даже коллеги по работе об этом не знали", – говорит Алла Васильевна.
И только во времена Горбачева узников концлагерей реабилитировали, дали статус участников войны и льготы. Именно тогда они начали искать документы, подтверждающие факт пребывания в концлагере. Найти эти документы удалось только в архивах бывшего КГБ.
Ее трудовой путь тема для отдельного и долгого рассказа. Она не изменила благородной профессии врача, а ее общий стаж составил боле 53 лет. На пенсию Алла Васильевна Шевченко ушла всего лишь два года назад. Однако эта энергичная и интересная женщина даже на заслуженном отдыхе демонстрирует невероятную жизнерадостность, активность и оптимизм. Она никогда не сидит без дела, хорошо освоила компьютер, много читает, общается с людьми.
Постепенно она стала больше общаться с людьми, которые как и она прошли через нацистские лагеря. После смерти Павла Львовича Алейникова она возглавила организацию малолетних узников Орджоникидзе. Долго отказывалась, но бывшие узники именно ее как наиболее энергичную и образованную выбрали на эту должность. Сегодня она по-прежнему в первых рядах. Организовывает встречу, налаживает сотрудничество с общественными организациями, в частности благотворительным фондом "Виктория". По мере сил они помогают бывшим узникам, которых в нашем городе осталось всего 63 человека. В частности, оказывают помощь лежачим больным, по словам Аллы Васильевны, многим бывшим узникам важно именно общение, почувствовать моральную поддержку. Благодарит она за помощь и волонтеров, в частности молодежь с нашего Профессионально-технического училища, которые приходят на эти встречи, организовывают концерты, общаются с бывшими узниками. Работает с немецким Федеральным фондом "Память, ответственность, будущее".
11 апреля. Эта дата имеет особый смысл, и стала символом людей, которые пройдя через ад нацизма не сломались и остались людьми. Они выжили, чтобы донести до потомков правду и грозное предупреждение. Они не сломались, они победили смерть, они выстояли и дали миру надежду.
Залишити коментар